Когда-то я была Cara2003
...что я перевела мини для WTF Hornblower 2015 ))))
Получила красивую открытку, между прочим.
Название: Цель
Переводчик: Kaisla
Бета: анонимна настолько, что даже я ее не знаю. Бета, если ты увидишь этот пост - сними маску, пожалуйста! )
Оригинал: автор idler Concatenation; разрешение на перевод получено
Размер: мини, 1531 слово
Пейринг/Персонажи: Буш, Хорнблауэр, Винсент
Категория: джен
Жанр: пропущенная сцена
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: хороший человек может оставить в наследство гораздо больше, чем ему представляется
Примечание: 1810 год, книжный канон, роман "Линейный корабль".
Размещение: только с согласия переводчика
Грохот стоял просто немыслимый. Удары молота, визг пилы, лязг цепных насосов и крики Жерара, руководившего ремонтом такелажа «Сазерленда».
За всю жизнь первого лейтенанта у него не было времени тяжелее, чем первые часы после сражения, каким бы коротким оно не оказалось. Он требовался всюду и сразу, от верхней части грот-мачты до глубин трюма. Все, от плотника до распоследнего мичмана дергали его за рукав, отчаянно домогаясь внимания и приказов. Как бы там ни было, по правде говоря, Уильям Буш, первый лейтенант на «Сазерленде», был счастливым человеком. Хорнблауэр укрылся в своей каюте, как и положено капитану, и погрузился в составление доклада для адмиралтейства. Его отсутствие на палубе было для Буша источником гордости, поскольку он понимал: это выражение доверия, которое Хорнблауэр испытывал к нему, пусть оно никогда не выражалось словами, пусть Буш даже наедине с самим собой не осмеливался думать на подобные темы. Но, тем не менее, он знал об этом доверии, и это знание согревало его сердце.
На мгновение грохот прекратился: перерыв в работе плотника совпал с паузой, которую Жерар наконец – наконец! – сделал, чтобы отдышаться. На фоне редкостного затишья знакомый голос взревел:
– Полвил! Будь так любезен прийти и разобраться с этим вредителем!
Несколько минут спустя Полвил вышел из капитанской каюты, неся в руках шипящий комок меха, крутившийся и извивавшийся в тщетных попытках вырваться из железной хватки пальцев, сомкнувшихся на его загривке. До Буша доносились обрывки брани, потоком лившейся изо рта стюарда, боровшегося с рассерженным котом:
– ... жалкая тварь... лучше бы выкинуть тебя за борт, и пусть акулы с тобой... шерсть повсюду, и я из кожи вон лезу, чтобы она капитану в обеде не попалась... тереться об его лучший китель, а в следующую минуту...
Это было невыносимо. Разъяренный Буш набросился на бормочущего стюарда:
– Черт бы тебя побрал, Полвил! Если с этой твари хоть шерстинка упадет, я у тебя печенку вырву.
От такого гневного натиска Полвил дрогнул и поспешил объясниться:
– О, не беспокойтесь, сэр. Бони, от него, так сказать, своя польза...
Он опустил извивающегося кота на палубу и начал отгонять его к люку на корме.
– Давай, пошел отсюда, поохоться-ка на чертовых крыс... хотя некоторые из них побольше тебя будут, – Полвил обернулся к первому лейтенанту. – Лучше ему отправиться в трюмы, исполнять свой долг, а не наживать себе проклятые неприятности.
Буш строго посмотрел на него:
– Полагаю, в сущности, это относится и к стюардам.
Глаза Полвила на мгновение остекленели: он медленно осознавал значение слов Буша.
– Э-э... да, сэр, – Полвил поспешил прочь, исполненный благодарности гораздо большей, чем кот.
Впрочем, Винсент, был вполне рад находиться в тихой прохладе юта, подальше от суеты, слишком изобильной еды и избытка алкоголя. Не то, чтобы он имел что-то против веселья и пирушки, нет; просто возможность побыть наедине с собой и своими мыслями Винсент ценил гораздо выше. Особенно теперь, когда он больше не чувствовал себя одним из бесконечной вереницы растерянных мичманов, населяющих глубины «Сазерленда». Его, наконец, выделили и обнаружили, что его проворный ум и цепкая память хорошо подходят для исполнения обязанностей сигнальщика. И вот он все чаще обнаруживал себя на юте рядом со старшими офицерами, где для него было столько возможностей наблюдать за ними и учиться, и впервые Винсент позволил себе на самом деле поверить, что сможет продвинуться по службе.
Винсент улыбнулся, уловив тяжелые шаги, которые с легкостью мог узнать любой нервный мичман, стремившийся оставаться на хорошем счету у первого лейтенанта. Винсента Буш больше не запугивал, но все-таки никогда не предоставлял его самому себе надолго, и можно было даже не сомневаться, что первый лейтенант обязательно пройдется по палубе, чтобы удостовериться: все идет так, как должно.
Винсент отрапортовал по всей форме – вышло буквально несколько слов. Удивительно, но Буш не усмотрел никаких нарушений и просто кивнул. Еще более удивительным было, что, вместо того, чтобы продолжать свой обход, он прислонился к поручням, будто наслаждаясь свежестью ночного воздуха и тишиной, нарушаемой лишь шумом моря и игрой ветра со снастями.
– Вы сегодня хорошо потрудились, мистер Винсент, – на несколько минут он застыл, глядя в темноту, а затем окинул опытным взглядом небосвод, залитый лунным светом. – Прекрасная ночь. К утру, пожалуй, оставим несколько лиг за кормой.
Винсент понял, что Буш впервые обращается с ним почти как с товарищем-лейтенантом, возможно, предвидя, что Винсента могут повысить. Потом ему пришло в голову – и это была довольно тревожная мысль, – что Первый, наверное, ожидает, что он поддержит светскую беседу. Винсент сглотнул и начал, нисколько не смущаясь собственной наглости; назвался груздем – полезай в кузов:
– Э-э... прошу прощения, сэр, могу ли я задать вам вопрос?
Буш кивнул, и Винсент продолжил, все время думая, не перешел ли он границу дозволенного:
– Я... ну... мы тут обсуждали, сэр... Мы… удивились, что ли. Мы бы никогда не заподозрили вас в пристрастии к кошкам.
Буш продолжал смотреть вдаль, словно обдумывая заданный ему вопрос:
– И я, конечно, не питаю к ним пристрастия, мистер Винсент.
– Тогда почему, – Винсент озадаченно нахмурился, – почему вы так пеклись сегодня о Бони?
– Понимаете, мистер Винсент, – он сделал паузу, будто упорядочивая мысли, – не о коте я думал.
Буш повернулся, и Винсент почувствовал сильный запах бренди. Возможно, в этом была причина... Наверное, бренди и еще, может, усталость сделали Первого необычно разговорчивым, не говоря уже о том, что говорил он несколько неразборчиво.
– Вам предстоит держать экзамен на лейтенанта... и есть вещи, которые вам стоит знать. Может, младшему лейтенанту это и не пригодится, но вам стоит узнать их поскорее. Я служил со многими капитанами; среди них встречаются хорошие и плохие, некоторые держат команду в кулаке, а некоторые не слишком требовательны. Но всем им будет от вас что-то нужно... хотя лучшие из них никогда не станут просить об этом.
Он сделал неопределенный жест в сторону кормы.
– Капитан Хорнблауэр, он... понимаете... – Буш запнулся, словно нащупывая способ выразить мысли, которые обычно никогда не облекал в слова. – Он лучший из них, хотя он бы мне не поверил. Он держит все внутри, и оно грызет его. Даже не сомневайтесь, прямо сейчас он сидит там у себя, думая, что должен был сделать то или другое сегодня иначе, как-нибудь получше. Не то, чтобы кто-то мог сделать получше, но он слишком хорош для капитана – вообще слишком хорош для человека, мистер Винсент, – чтобы быть как все. Кто-то другой мог бы отвлечься от тяжелых мыслей, оскорбляя младших офицеров или матросов, мог бы начать пить или развить в себе вкус к порке, или ... ну, или еще что похуже, – Буш слегка покраснел. – На этом проклятом коте он может отыграться. Может орать на него, кричать что угодно, и коту не будет до этого никакого дела, и капитан не будет после ненавидеть себя. Так что мой долг следить, чтобы с этим жалким пристанищем блох ничего не случилось.
– Закройте рот, мистер Винсент, – Буш тяжело смотрел на него, не отводя глаз, заставляя мичмана осознать, что тот в немом удивлении просто вытаращился на первого помощника. – Я больше не повторю слов, сказанных мной сегодня. Но запомните их хорошенько, юный джентльмен, потому что когда-нибудь – если вам повезет так, как мне, – вы будете служить капитану, который будет нуждаться в вас.
Буш повернулся и направился прочь, оставив Винсента снова наедине с его мыслями.
Вскоре после этого сам Хорнблауэр вышел из своей каюты. Винсент перешел ближе к нактоузу, чтобы оставить капитана в свободном одиночестве на наветренной стороне. Идя к нактоузу, он не мог не заметить, что Хорнблауэр лениво снимает что-то со своего рукава. Кошачья шерсть, без сомнения.
– Вас что-то позабавило, мистер Винсент?
Винсент приложил все усилия, чтобы сдержать улыбку.
– Нет, сэр, – ответил он сухо, придав своему лицу более приличествующее неподвижное выражение.
Когда Хорнблауэр начал свою обычную прогулку, лицо Винсента смягчилось, и на губах его снова появилась легкая улыбка. Он стоял в темноте, наблюдая за этим своим капитаном и думая о неприветливом первом лейтенанте, заботившемся о капитане и подумавшем о том, чтобы подготовить Винсента делать то же самое. Он представил себе прочную цепь, уходящую далеко в прошлое и бесконечно стремящуюся в будущее. Винсент мог только надеяться, что, даст Бог, он когда-нибудь обнаружит, что сам – одно из прочных и крепких ее звеньев.
Получила красивую открытку, между прочим.
Название: Цель
Переводчик: Kaisla
Бета: анонимна настолько, что даже я ее не знаю. Бета, если ты увидишь этот пост - сними маску, пожалуйста! )
Оригинал: автор idler Concatenation; разрешение на перевод получено
Размер: мини, 1531 слово
Пейринг/Персонажи: Буш, Хорнблауэр, Винсент
Категория: джен
Жанр: пропущенная сцена
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: хороший человек может оставить в наследство гораздо больше, чем ему представляется
Примечание: 1810 год, книжный канон, роман "Линейный корабль".
Размещение: только с согласия переводчика
За всю жизнь первого лейтенанта у него не было времени тяжелее, чем первые часы после сражения, каким бы коротким оно не оказалось. Он требовался всюду и сразу, от верхней части грот-мачты до глубин трюма. Все, от плотника до распоследнего мичмана дергали его за рукав, отчаянно домогаясь внимания и приказов. Как бы там ни было, по правде говоря, Уильям Буш, первый лейтенант на «Сазерленде», был счастливым человеком. Хорнблауэр укрылся в своей каюте, как и положено капитану, и погрузился в составление доклада для адмиралтейства. Его отсутствие на палубе было для Буша источником гордости, поскольку он понимал: это выражение доверия, которое Хорнблауэр испытывал к нему, пусть оно никогда не выражалось словами, пусть Буш даже наедине с самим собой не осмеливался думать на подобные темы. Но, тем не менее, он знал об этом доверии, и это знание согревало его сердце.
На мгновение грохот прекратился: перерыв в работе плотника совпал с паузой, которую Жерар наконец – наконец! – сделал, чтобы отдышаться. На фоне редкостного затишья знакомый голос взревел:
– Полвил! Будь так любезен прийти и разобраться с этим вредителем!
Несколько минут спустя Полвил вышел из капитанской каюты, неся в руках шипящий комок меха, крутившийся и извивавшийся в тщетных попытках вырваться из железной хватки пальцев, сомкнувшихся на его загривке. До Буша доносились обрывки брани, потоком лившейся изо рта стюарда, боровшегося с рассерженным котом:
– ... жалкая тварь... лучше бы выкинуть тебя за борт, и пусть акулы с тобой... шерсть повсюду, и я из кожи вон лезу, чтобы она капитану в обеде не попалась... тереться об его лучший китель, а в следующую минуту...
Это было невыносимо. Разъяренный Буш набросился на бормочущего стюарда:
– Черт бы тебя побрал, Полвил! Если с этой твари хоть шерстинка упадет, я у тебя печенку вырву.
От такого гневного натиска Полвил дрогнул и поспешил объясниться:
– О, не беспокойтесь, сэр. Бони, от него, так сказать, своя польза...
Он опустил извивающегося кота на палубу и начал отгонять его к люку на корме.
– Давай, пошел отсюда, поохоться-ка на чертовых крыс... хотя некоторые из них побольше тебя будут, – Полвил обернулся к первому лейтенанту. – Лучше ему отправиться в трюмы, исполнять свой долг, а не наживать себе проклятые неприятности.
Буш строго посмотрел на него:
– Полагаю, в сущности, это относится и к стюардам.
Глаза Полвила на мгновение остекленели: он медленно осознавал значение слов Буша.
– Э-э... да, сэр, – Полвил поспешил прочь, исполненный благодарности гораздо большей, чем кот.
***
Мичман Томас Винсент стоял в сгущавшейся темноте, радуясь, что ему досталась первая вахта. В общем и целом, «Сазерленд» почти не пострадал, и все повреждения уже давно были устранены. Из кают-компании, в которой офицеры «Сазерленда» наслаждались заслуженным отдыхом, до мичмана доносились обрывки оживленного разговора и смех. Полвил приготовил рагу из цыпленка, запас которых постепенно убывал, умело замаскировав его жесткость, являвшуюся следствием солидного возраста. Это рагу, несколько бутылок простого корабельного вина и фляга отличного бренди, который где-то раздобыл Жерар, да облегчение, что свойственно испытывать выжившим в бою, способствовали повышению градуса обычно сдержанного веселья до невиданных пределов.Впрочем, Винсент, был вполне рад находиться в тихой прохладе юта, подальше от суеты, слишком изобильной еды и избытка алкоголя. Не то, чтобы он имел что-то против веселья и пирушки, нет; просто возможность побыть наедине с собой и своими мыслями Винсент ценил гораздо выше. Особенно теперь, когда он больше не чувствовал себя одним из бесконечной вереницы растерянных мичманов, населяющих глубины «Сазерленда». Его, наконец, выделили и обнаружили, что его проворный ум и цепкая память хорошо подходят для исполнения обязанностей сигнальщика. И вот он все чаще обнаруживал себя на юте рядом со старшими офицерами, где для него было столько возможностей наблюдать за ними и учиться, и впервые Винсент позволил себе на самом деле поверить, что сможет продвинуться по службе.
Винсент улыбнулся, уловив тяжелые шаги, которые с легкостью мог узнать любой нервный мичман, стремившийся оставаться на хорошем счету у первого лейтенанта. Винсента Буш больше не запугивал, но все-таки никогда не предоставлял его самому себе надолго, и можно было даже не сомневаться, что первый лейтенант обязательно пройдется по палубе, чтобы удостовериться: все идет так, как должно.
Винсент отрапортовал по всей форме – вышло буквально несколько слов. Удивительно, но Буш не усмотрел никаких нарушений и просто кивнул. Еще более удивительным было, что, вместо того, чтобы продолжать свой обход, он прислонился к поручням, будто наслаждаясь свежестью ночного воздуха и тишиной, нарушаемой лишь шумом моря и игрой ветра со снастями.
– Вы сегодня хорошо потрудились, мистер Винсент, – на несколько минут он застыл, глядя в темноту, а затем окинул опытным взглядом небосвод, залитый лунным светом. – Прекрасная ночь. К утру, пожалуй, оставим несколько лиг за кормой.
Винсент понял, что Буш впервые обращается с ним почти как с товарищем-лейтенантом, возможно, предвидя, что Винсента могут повысить. Потом ему пришло в голову – и это была довольно тревожная мысль, – что Первый, наверное, ожидает, что он поддержит светскую беседу. Винсент сглотнул и начал, нисколько не смущаясь собственной наглости; назвался груздем – полезай в кузов:
– Э-э... прошу прощения, сэр, могу ли я задать вам вопрос?
Буш кивнул, и Винсент продолжил, все время думая, не перешел ли он границу дозволенного:
– Я... ну... мы тут обсуждали, сэр... Мы… удивились, что ли. Мы бы никогда не заподозрили вас в пристрастии к кошкам.
Буш продолжал смотреть вдаль, словно обдумывая заданный ему вопрос:
– И я, конечно, не питаю к ним пристрастия, мистер Винсент.
– Тогда почему, – Винсент озадаченно нахмурился, – почему вы так пеклись сегодня о Бони?
– Понимаете, мистер Винсент, – он сделал паузу, будто упорядочивая мысли, – не о коте я думал.
Буш повернулся, и Винсент почувствовал сильный запах бренди. Возможно, в этом была причина... Наверное, бренди и еще, может, усталость сделали Первого необычно разговорчивым, не говоря уже о том, что говорил он несколько неразборчиво.
– Вам предстоит держать экзамен на лейтенанта... и есть вещи, которые вам стоит знать. Может, младшему лейтенанту это и не пригодится, но вам стоит узнать их поскорее. Я служил со многими капитанами; среди них встречаются хорошие и плохие, некоторые держат команду в кулаке, а некоторые не слишком требовательны. Но всем им будет от вас что-то нужно... хотя лучшие из них никогда не станут просить об этом.
Он сделал неопределенный жест в сторону кормы.
– Капитан Хорнблауэр, он... понимаете... – Буш запнулся, словно нащупывая способ выразить мысли, которые обычно никогда не облекал в слова. – Он лучший из них, хотя он бы мне не поверил. Он держит все внутри, и оно грызет его. Даже не сомневайтесь, прямо сейчас он сидит там у себя, думая, что должен был сделать то или другое сегодня иначе, как-нибудь получше. Не то, чтобы кто-то мог сделать получше, но он слишком хорош для капитана – вообще слишком хорош для человека, мистер Винсент, – чтобы быть как все. Кто-то другой мог бы отвлечься от тяжелых мыслей, оскорбляя младших офицеров или матросов, мог бы начать пить или развить в себе вкус к порке, или ... ну, или еще что похуже, – Буш слегка покраснел. – На этом проклятом коте он может отыграться. Может орать на него, кричать что угодно, и коту не будет до этого никакого дела, и капитан не будет после ненавидеть себя. Так что мой долг следить, чтобы с этим жалким пристанищем блох ничего не случилось.
– Закройте рот, мистер Винсент, – Буш тяжело смотрел на него, не отводя глаз, заставляя мичмана осознать, что тот в немом удивлении просто вытаращился на первого помощника. – Я больше не повторю слов, сказанных мной сегодня. Но запомните их хорошенько, юный джентльмен, потому что когда-нибудь – если вам повезет так, как мне, – вы будете служить капитану, который будет нуждаться в вас.
Буш повернулся и направился прочь, оставив Винсента снова наедине с его мыслями.
Вскоре после этого сам Хорнблауэр вышел из своей каюты. Винсент перешел ближе к нактоузу, чтобы оставить капитана в свободном одиночестве на наветренной стороне. Идя к нактоузу, он не мог не заметить, что Хорнблауэр лениво снимает что-то со своего рукава. Кошачья шерсть, без сомнения.
– Вас что-то позабавило, мистер Винсент?
Винсент приложил все усилия, чтобы сдержать улыбку.
– Нет, сэр, – ответил он сухо, придав своему лицу более приличествующее неподвижное выражение.
Когда Хорнблауэр начал свою обычную прогулку, лицо Винсента смягчилось, и на губах его снова появилась легкая улыбка. Он стоял в темноте, наблюдая за этим своим капитаном и думая о неприветливом первом лейтенанте, заботившемся о капитане и подумавшем о том, чтобы подготовить Винсента делать то же самое. Он представил себе прочную цепь, уходящую далеко в прошлое и бесконечно стремящуюся в будущее. Винсент мог только надеяться, что, даст Бог, он когда-нибудь обнаружит, что сам – одно из прочных и крепких ее звеньев.
@темы: Мое творчество
-
-
27.03.2015 в 23:53-
-
28.03.2015 в 00:01-
-
28.03.2015 в 00:04Буш молодчина, позаботился о Хорне. Не удивлюсь, если он кота и принёс - чтобы Хорну было на кого сливать скверное настроение. Только вот коты мстительны, так что не удивлюсь, что кот капитану гадил в обувь и пр. каверзы делал...
Но рассказ уютный какой-то.
-
-
28.03.2015 в 00:08не удивлюсь, что кот капитану гадил в обувь и пр. каверзы делал... Да наверняка )))
-
-
28.03.2015 в 00:09хотя вот мой кот не мстительный. И обижается недолго. Но я его только за дело наказываю.
А нет ли у вас чего ещё дженового на примете для перевода? Хотелось бы почитать.
И как вообще познакомились с этой интересной темой?
-
-
28.03.2015 в 00:21Конечно, про Хорнблауэра я слышала и до этого, тем более, что именно книги о Хорнблауэре явились неким толчком для написания Корнуэллом своего сериала про Ричарда Шарпа. Но вот прочитать никак не соберусь пока что.
-
-
28.03.2015 в 00:22Вообще есть, и оно даже в процессе - но это Стар Трек )
-
-
28.03.2015 в 00:22-
-
28.03.2015 в 00:23это, увы, знаю только понаслышке....
-
-
28.03.2015 в 00:24-
-
28.03.2015 в 00:26-
-
28.03.2015 в 00:31-
-
28.03.2015 в 00:33-
-
28.03.2015 в 00:41-
-
28.03.2015 в 00:42Надеюсь, и то и другое тебе понравится. И с удовольствием послушаю про впечатления - и от просмотра, и от чтения.
-
-
28.03.2015 в 00:46Да, кстати, давно я рецензий не писала, надо будет исправиться. Завтра еще посмотрю "Исход" и напишу сразу и про театр, и про кино, и про Мартина.
-
-
28.03.2015 в 00:50